О компании Стоимость
компании
Стратегическое
планирование
Управление
стоимостью
Стоимостной
маркетинг
Стоимостное
мышление
Привлечение
инвестиций
 

Эмиль Ривьер исследует изображения в пещере

Факты всегда сильнее, чем идеи и предубеждения.

Г. Кюн


Тот апрельский день 1895 г. запомнился Лапейру, крестьянину небольшой деревушки Ля Мут коммуны Тэйяк, как необычайно хлопотный. Нужно было расширить склад, где он хранил инвентарь. Под склад Лапейр использовал небольшую пещеру, известную в округе под тем же названием, что и деревня, – Ля Мут. Лапейр отправился в пещеру с утра, захватив с собой запас еды, тяжелую кирку и лопату и настроившись на то, что работа затянется до позднего вечера.

Но работа оказалась не столь трудоемкой: заднюю стену Ля Мут, как выяснилось, составляла всего лишь твердая, перемешанная с камнями, щебенкой и костями животных глина. Лапейр, надеясь на скорое окончание работы, принялся разбивать киркой плотно спрессованную глину, выбрасывая ее по мере накопления наружу. Вдруг его тяжелый инструмент, легко пробив глиняный пласт, провалился в образовавшуюся пустоту. Заглянув в почти полуметровое отверстие, Лапейр увидел обширную пещеру, которую затвердевшие наносы глины некогда запечатали наглухо.

11 апреля несколько местных мальчишек со свечами в руках проникли через прорубленный Лапейром лаз и попали в кромешную тьму и холод каменного коридора. Из-за многочисленных глинисто-каменных завалов и духоты продвижение было медленным, зауженный и низкий участок галереи пришлось преодолевать ползком. В момент, когда мальчишкам удалось миновать последнее препятствие и они остановились, чтобы перевести дух, один из них, Гастон Берту-мейр, вдруг заметил на стене выгравированное изображение быка. От входа в Ля Мут это изображение отделяло около 100 метров. Это означало, что они не были первыми посетителями подземелья: кто-то сюда уже приходил, о чем и было затем сообщено Лапейру.

Он выслушал сбивчивые речи мальчишек и посоветовал им рассказать об увиденном парижскому археологу Эмилю Ривьеру, которого знали все обитатели деревушки. Именно он в прошлом году побывал около Ля Мут и в старых выбросах из пещеры нашел оббитые камни. Теперь же, говорят, Ривьер устроился на лето неподалеку, в Ложери-От, где будто бы опять начал что-то раскапывать. Гастон Бертумейр отправился туда.

Эмиль Ривьер был влиятельной среди французских археологов того времени фигурой, являлся основателем и президентом Доисторического общества Франции, занимал пост директора Практической школы высших наук самого привилегированного учебного заведения страны – Французского колледжа. Ривьер на собственном печальном опыте знал, как оскорбительны и несправедливы могут быть оценки учеными труда своих коллег. Ведь открытые им в 1870–1887 гг. в гротах Ментоны захоронения древнекаменного века с предметами искусства, инструментами и остатками погребальной пищи долго оспаривались, причем особенно непримиримую позицию занимал Габриэль де Мортилье, которому представлялось нелепым допущение, что примитивный дикарь ледниковой эпохи заботился об умерших сородичах, сооружал для них гробницы, снабжал покойных погребальной пищей и орудиями труда. Но случаются же удачи! Раскопки в Ментоне возобновились по инициативе и при финансовой поддержке принца княжества Монако Альберта I, страстного любителя «доисторической археологии». Прекрасные результаты их вынудили антрополога Марселина Буля и других, в том числе и Картальяка, подтвердить вывод о глубокой древности раскопанных ранее погребений.

Эмилю Ривьеру захотелось воочию убедиться, насколько оправданно сложившееся в ученом мире мнение об Альтамире. И в 1895 г. он посетил Сантильяна дель Map. Увиденное в Альтамире его поразило. Вернувшись во Францию, Ривьер ринулся обследовать пещеры Дордони.

Получив сообщение об открытии в Ля Мут, Ривьер, долго не раздумывая, отправился туда. С волнением он проник через тесный лаз и вначале оказался в довольно просторном зале, на полу которого в беспорядке валялись разного рода изделия каменного века. А затем начался утомительный проход по узкой и низкой галерее, напоминающей трубу. Большую часть пути пришлось преодолевать ползком или на корточках, и потому он казался бесконечным, хотя, как уже говорилось, первая гравюра находилась всего в 90–100 метрах от входа. Сюда не проникал даже самый слабый свет, и осмотр мог вестись только при свете фонарей или свечей.

И вот Ривьер у цели: на ровной кремового цвета стене подземелья застыла мастерски вырезанная в камне гравюра тяжеловесного toro de jorola. Да, да – все того же бизона! Его слившаяся с камнем громада поразительно точно передана контуром гравировки. Круто изгибается гигантский жирный загривок, тонкими штриховыми линиями свисают с тела космы шерсти, а морда, нос и глаза удивляют живостью и точностью изображения. Но гравер, по-видимому, плохо владел приемами рисунка в перспективе или, быть может, следовал древним традициям: ноги бизона не пересекались, а просто, как на египетских рельефах времен пирамид, ставились друг перед другом.

Следы резьбы прослеживались всюду поблизости от изображения бизона, причем не только по сторонам узкого прохода галерей, но и (как в Альтамире!) на плоскостях потолка. Иногда линии были настолько глубокими и широкими, что, казалось, их не прорезали, а выдолбили. Отдельные участки резьбы оказались покрытыми охрой красно-коричневого цвета.

Силуэтные изображения животных размещались на каменных плоскостях поодиночке или группами, образуя настоящее панно. Фигуры не всегда выписывались полностью – порой удавалось выделить лишь головы или иные части тела. Восприятие затруднялось запутанностью гравированных линий, их взаимным пересечением. Большинство рисунков по размерам приближалось к метру, но среди них находилось изображение лошади, которое составляло в длину почти 2 метра. Внимание привлекло также животное с выброшенными вперед ногами – очевидно, мчащееся галопом. Кто это был изображен, установить сразу не удалось, поскольку голова в слабом свете плохо просматривалась. К примечательным особенностям рисунка относилось то, что гравированная фигура была окрашена во многих местах красно-коричневой и даже почти черной краской. Следы ее особенно отчетливы на месте суставов и копыт. Смущало то обстоятельство, что пропорции фигур часто не отличались соразмерностью: то голова слишком мала, то туловище чересчур длинное или, напротив, короткое, то конечности неоправданно тонки. Но все же можно с уверенностью утверждать: художник «украшал» стены и потолок галереи изображениями тех животных, которых он наблюдал воочию. Это был принципиально важный вывод, ибо бизон, северный олень, дикая лошадь и кулан относились к давно вымершим на юге Франции видам.


Предыдущая глава: Феномен искусства древнекаменного века

Следующая глава: Исследования пещеры в Ля Мут


В.Е. Ларичев. Прозрение.

Избранные главы

О книге «Прозрение»

Имя археолога В.Е. Ларичева хорошо известно читателям по его книгам «Поиски предков Адама» и «Сад Эдема», посвященным проблемам происхождения человека. В новой работе ученый рассказывает об открытии в разных странах памятников палеолитического искусства, о спорах среди исследователей по вопросу о значении искусства в жизни древних людей, о связи его с ранними формами религиозных верований.


На главную страницу сайта