О компании Стоимость
компании
Стратегическое
планирование
Управление
стоимостью
Стоимостной
маркетинг
Стоимостное
мышление
Привлечение
инвестиций
 

Чем отличается мамонт от слона

Такой опытный исследователь, как Хью Фальконер, мог бы, пожалуй, помочь ответить на эти вопросы. Но тут возникла ситуация куда более интригующая: древний художник выгравировал на пластине бивня не слона, которого Цезарь и первые императоры Рима знавали не понаслышке, а куда более экзотическое животное «допотопной эпохи» – мамонта. Он конечно же мог жить лишь в одно время с «Человеком Природы», ибо никто в эпоху античности (да и значительно более древних периодов письменной истории) не мог видеть мамонта, а значит, и отобразить в гравюре его облик. Лартэ, Фальконер и де Верно превосходно знали историю знакомства ученого мира с необычным слоном, покрытым шерстью. Еще в конце XVIII в. о его существовании никто не подозревал, и потому напрасно искать мамонта в знаменитой систематике животного мира, разработанной великим Карлом Линнеем.

Первые известия о волосатом слоне, с огромными, круто изогнутыми клыками, – «маммонтаковасте» – доставили в Европу сосланные в Сибирь солдаты и офицеры армии Карла XII, разбитой Петром I под Полтавой. В 1722 г. ротмистр барон Кагг привез из Сибири рисунок этого чудища, выполненный Таббертом фон Стралленбергом. Тогда же стало известно, что превосходно сохранившиеся гиганты с длинной и жесткой, коричневого цвета шерстью по всему телу встречаются на крайнем севере Азии только лишь мертвыми и как бы впаянными в глыбы льда или скованную холодом, вечно мерзлую землю. Первым естествоиспытателем, который воочию увидел «маммонтаковасте», стал Иоганн Готлиб Мессершмидт, посланный в Сибирь Петром I с целью разузнать об этом животном, а также разведать природные богатства дальних российских земель. Замерзшее животное было обнаружено на берегу Индигирки. Через 75 лет (в 1799 г.) тунгус Осип Шумахов нашел в устье Лены тело еще одного мамонта. Торговец бивнями волосатого слона Болтунов, оказавшись в том месте через 2 года, когда животное начало вытаивать из мерзлоты, нарисовал его и послал рисунок в Петербург. Отсюда изображение попало в Геттинген к крупнейшему немецкому зоологу Иоганну Фридриху Блюменбаху, а от него в Париж – к самому Кювье! Тот и другой пришли к однозначному выводу: Шумахов нашел «допотопного слона», который сохранился благодаря вечной мерзлоте. Животное с тех пор стали именовать мамонтом.

Рисунок Болтунова бесценен для истории науки, но разве можно его сравнить с гравюрой полного жизни «французского мамонта» на пластинах бивня из Ля Мадлен? Эдуарду Лартэ доставляло удовольствие вновь и вновь восстанавливать в памяти обстоятельства происшествия, последствия которого для науки трудно было переоценить. Итак, рабочий сначала передал ему пять разломанных пластинок бивня мамонта, а он, привычно сопоставив их друг с другом, сложил затем обломки вместе. Гравированные линии были не беспорядочны. Они очерчивали нечто вроде фигуры животного, но какого – Лартэ никак не мог понять. Опасаясь, не воспримет ли гость его предположение как беспочвенную фантазию, он передал пластинку Фальконеру. Однако тот спокойно подтвердил правоту Лартэ, а затем (вот он, опытный глаз палеонтолога!) обратил его внимание на характерную подтреугольную, с крутым лбом голову животного. Такой, конечно, могла быть лишь голова слона, с хоботом, опущенным вниз. А плавно изогнутые линии не что другое, как бивни. Потом Фальконер указал на пучки и полосы тонких извилистых линий, расположенных поперек тела животного. Эти линии изображали шерсть. Она покрывала тело гиганта и свисала клочьями с его шеи и брюха. Пучки густых волос размещались и в верхней части хобота, хотя конец его оставался голым. Значит, это было изображение слона не обычного, а ледниковой эпохи северной гемисферы, иначе говоря, мамонта, обитателя, как полагали, только лишь скованной морозами Сибири. Фигура животного была полна ярости – кажется, он готовился сразиться с врагом, но с кем – из-за недостающей части пластины оставалось неясно.

Открытие гравюры мамонта не без оснований виделось событием эпохальным. Недаром один из исследователей первобытного искусства, Франсуа Бурдье, оценил его позже в таких сильных словах: «Отныне надо было быть злонамеренным и недобросовестным, чтобы осмелиться утверждать (а это еще имело место в некоторых кругах), что человек не был современником исчезнувших крупных млекопитающих и не существовал за пределами 6000 лет библейской хронологии». Неведомый художник удостоверял своей гравюрой, что жил в одно время с мамонтом. В тот майский день разговоры археологов не отходили от сюжета гравюры. Ее обсуждали на все лады, а Лартэ, торжествуя в душе, досадливо отмахивался и говорил, что, собственно, это открытие не добавляет ничего принципиально нового для понимания теперь в общем-то ясной проблемы – человек конечно же был современником вымерших животных.

Однако Лартэ на сей раз лукавил, втайне со всей ясностью отдавая себе отчет, насколько сильное оружие вложено теперь в его руки. И потому принял решение не спешить с публикацией, чтобы не скомпрометировать великую находку.


Предыдущая глава: Рога северного оленя помогут науке

Следующая глава: Гравюра мамонта из пещеры Ля Мадлен


В.Е. Ларичев. Прозрение.

Избранные главы

О книге «Прозрение»

Имя археолога В.Е. Ларичева хорошо известно читателям по его книгам «Поиски предков Адама» и «Сад Эдема», посвященным проблемам происхождения человека. В новой работе ученый рассказывает об открытии в разных странах памятников палеолитического искусства, о спорах среди исследователей по вопросу о значении искусства в жизни древних людей, о связи его с ранними формами религиозных верований.


На главную страницу сайта